Не за горами уже новый учебный год, так что надо вкратце написать о предыдущем, а то все забудется.

В этом году все прошло не так гладко, как в прошлом, и даже «осадочек остался». То ли ушел восторг неофита, то ли объективно в этом году было посложнее, чем в прошлом.

Если в первый марковкин год я беспрекословно выполняла все требования школы и главной своей задачей видела восхищение школой, то в этом году я на все смотрела поспокойнее, в том числе и потому, что моих детей там было уже двое и мне было с чем сравнивать.
В общем, главным минусом школы в этом году оказалось полное отсутствие готовности к диалогу. Оно, наверное, и раньше так было, но раньше мне особенно разговаривать было не о чем. А тут то ли школа увеличила темп, то ли мне просто утомительно стало прыгать в школьном темпе, но стало заметно, что вообще меня уже напрягают все эти бесконечные школьные мероприятия.

В какой-то момент я поняла, что моя жизнь наполнена исключительно школьными заданиями. Я то хожу на веселые старты, то готовлю рассказы о путешествиях, то делаю какие-то икебаны, то ищу костюмы на спектакль, то иду на этот спектакль. Девяносто процентов школьных заданий предполагали мое участие, причем дело не в том, что Марк или Марта что-то там не могли осилить, а именно задумка заключалась в том, что родители выполняют задания с детьми. Вообще в целом я такой подход приветствую – мне нравится, когда родителям дают возможность участвовать в школьной жизни и когда есть мероприятия, которые готовятся и родителями, и учителями, и получается высокий уровень. Однако когда школа пришла на режим «не реже двух раз в месяц» (это значит, что неделю готовимся и еще потом один день я почти целиком провожу в школе), я утомилась. Ну, у меня там вообще двое, это все усложняло, но даже Женя, у которой в «Тинке» была только Даниэла, даже она утомилась. Ну и вообще, мне на работу надо ходить. А в выходные делать что-то, помимо наклеивания бумажек на кувшины.

В общем, когда я за декабрь подготовила Хануку (костюмы, выучить слова для спектакля и сделать кувшины для конкурса), поучаствовала в Веселых стартах, подготовила рассказ (два рассказа) о семейных реликвиях, и тут мне сообщили, что пора бы делать икебану для Ту-би-Швата, я психанула. Эта дурацкая икебана предполагает дурацкий конкурс! И начинается шантаж «Вы, конечно, можете не делать икебану, но тогда все на празднике получат сувенирчики, а ваш ребенок – нет». И потом по углам сидят рыдающие дети, чьи родители или пропустили объявление про икебаны, или просто поленились делать эту фигню. Чего бы, интересно, в школе-то не сделать? А во-вторых, они реально определяют самые красивые работы (по их мнению) и дают суперпризы. Моим детям совершенно пофиг, а Даниэла, например, страшно напрягается и нервничает, будет ли у нее первое место. Короче говоря, я пошла скандалить. И требовать, чтобы, во-первых, школьные мероприятия перешли на режим «готовимся к ним в школе», а во-вторых, перестали вручать призы за лучшие работы.

Ну и получила по голове. Аня (одна из воспитательниц Марты) и Лена (директор школы) никак не хотели проявить понимание и все такое. Они мне рассказывали, как прекрасно, что они дают задания для детей и родителей и тем самым дают возможность родителям заняться творчеством с детьми и вообще провести с ними время. На мой аргумент, что я предпочитаю сама определять, как именно мне проводить время с моими детьми и что мои дети не хотят икебану, а хотят в кино, было сообщено, что я должна была понимать, в какую школу я пришла. Ну и про призы мне было объявлено (тут только Аня участвовала, Лена слилась), что детям полезно учиться проигрывать. И так далее.

Поскольку я уже завелась и начала повышать голос, а не стухла, как обычно бывает, они, скрепя сердце, объявили, что на ближайшем семейном мероприятии спросят остальных родителей, есть ли среди них еще те, кто разделяют мою точку зрения. Обещание было выполнено с изяществом анекдота «Извините, но вы говно». А именно, Лена объявила, что их школа предполагает большую загрузку и если кому не нравится, может валить. А если кто не валит, то должен принимать правила игры и выполнять все, что велено. Я при этом не присутствовала, а остальные родители предыстории не слышали и внимали товарищу директору с некоторым обалдением.

Короче, все вылилось в то, что Марка стали игнорировать на следующих мероприятиях (ну не то чтобы вопиюще, он сам особенно ничего не заметил, но так, чтобы я заметила). Ну и Лена с Аней перестали со мной общаться, потому что они очень ревниво относятся к своему детищу. А тут я со своей критикой.

Это было основным лейтмотивом всего года – война вокруг мероприятий. Кроме всего прочего, некоторые мне казались сомнительными в смысле пользы. Ну, зачем Марте рассказывать про семейную реликвию, если она пока семейные связи слабо представляет? Или почему на веселых стартах непременно родители должны быть? Ну почему надо обязательно прыгать в мешке вдвоем? Да еще три раза за год. Какая в этом польза Марку или Марте? Что было бы, если бы эти старты прошли без участия родителей? Ну и полно таких моментов. Им хочется похвастаться тем, какого уровня мероприятия проходят в школе, и я очень могу их понять, но надо было затормозить до стадии «а кто не будет брать, тому отключим газ». К тому же ради высокого уровня они страшно дрючили детей, и некоторые дети даже боялись приходить на это все и оставались дома. Короче говоря, подостыла я к этому безобразию.

Ну и вообще в смысле понимания там все было не очень. У Марты был день рождения тогда, когда в старшей группе праздновали день рождения зимнего именинника и я там должна была присутствовать, потому что зимний именинник – это Марк. Так вот я просила как-то включить Марту в эти празднования или хотя бы разрешить ей немного побыть с нами, но Аня была непреклонна (вот непросто непреклонно типа «я понимаю и постараюсь что-то придумать, но как-то ничего пока придумать не выходит», а «ваши проблемы и я не собираюсь тут ничего ради вас») и в итоге я там так и разрывалась между двумя детьми. Но, правда, Марта от этого совсем не страдала и к брату не рвалась.

Таких моментов было многовато за год.

Но главное, что я вдруг поняла про нашу школу – что она в погоне за всей этой красотой, этими фильмами, спектаклями, стартами и семейными путешествиями совсем забыла, что вообще-то ее задача – учить. Марта за весь год не вынесла вообще ничего. И я бы объясняла это тем, что она еще маленькая и не готова учиться, если бы она за две недели в Болгарии не научилась читать. Сейчас она уже читает все, что угодно, и это притом, что Оксана с ней занимается 10-15 минут в день! Вместо того, чтобы учить дни недели, времена года, животных, да что угодно, это ж пятилетки, там куда не ткни – можно всему учить! – они дрючили, чтобы дети правильно танцевали в «стояла плохая погода». И тут уже я не могу сказать, что я единственная привереда, у которой есть претензии – в Мартиной группе как минимум половина родителей была недовольна тем, как там учат детей.

Последней каплей в чашу недовольства стала подготовка к выпускному. Я уже отстранилась и почти не участвовала, а бедная Женя получила по полной программе. Я должна была делать фильм для Маркиной группы. Татьяна Викторовна (воспитательница) составила вопросы и каждый ребенок отвечал на два-три из списка. Как обычно, все снималось в последний момент и когда я улетела в Болгарию, еще никаких роликов не было. В Болгарии я сняла Марка, Татьяна Викторовна за это время отсняла всех детей в Москве и надо было смонтировать, на что оставалось дня четыре. Два выходных без перерыва, с девяти утра до девяти вечера мы с Лешей отсматривали эти ролики. Точнее, Леша отсматривал ролики и писал, что на какой секунде надо вырезать, а я делала фотокнигу и искала музыку для фильма. Короче говоря, много сделали. Печатали потом все эти диски, обложки, ну короче говоря, много-много-много сделали. Но когда я принесла диск в школу, Татьяна Викторовна оказалась буквально убита тем обстоятельством, что в фильме слышно, как она задает вопросы, потому что она-то думала, что мы это вырежем. Короче говоря, все два часа, что я там провела, помогая с выпускным, она мне рассказывала, как все плохо получилось. И я в итоге не выдержала и сказала, что потратила на это все двое суток и теперь уже хочу слушать только то, как прекрасно все получилось. Так они все равно на выпускном фильм не посмотрели! Мы с Лешей, как два бобика, специально делали короткий и длинный вариант по просьбе школы, с тем , чтобы в школе посмотрели короткий десятиминутный ролик, но школа его не смогла запустить, потому что не смогла наладить звук. То есть они накануне включили, попробовали, поняли, что не слышно, ну и плюнули и никак не стали пытаться исправить ситуацию (например, техника позвать или колонки другие подключить).

Женя и вовсе получила ушат. Она на этом дурацком выпускном (зачем выпускной группе детского сада, которая просто переходит в следующую группу?!) только что не женилась. Школа каждый день придумывала все новое, что она хочет на этом выпускном. Каждый новый пук, понятное дело, требовал дополнительного сбора денег (мыльные пузыри, театры, мороженое – все ж это за деньги). Деньги на выпускной Женя собрала задолго до того, а собирать их дополнительно заново – очень утомительное мероприятие. Но на все возражения Аня, одна из воспитательниц нашей группы, отвечала типа: «Ничего страшного, соберете». При этом никакие возражения не принимались. Например, Женя объясняла, что мороженое покупать не надо, потому что, во-первых, купить кошерное – нетривиальная задача, а во-вторых, далеко не всем детям можно мороженое и зачем дразнить. И вообще, что за идея непременно устраивать масштабный выпускной тем детям, что просто переходят из одной группы детсада в другую, можно же просто шарики подарить, слова хорошие сказать, в щечку поцеловать и все. Но Аня, страшно обижаясь, говорила, что «раз вы хотите так, значит, нам с вами не по пути». И придумывала новые идеи, реализовывать которые должна была Женя. Ну и так далее.

Апофеозом стал процесс покупки подарков учителям. У Лены, директора дошкольного отделения, в этом месте какой-то бзик – подарки непременно должны быть шикарными и лучше всего – неожиданными. То есть каждый раз она кривит лицо и говорит «и что, вы считаете, этого достаточно?» (это когда речь идет о подарках не лично ей, а учителям). Особенно мило вся эта возня вокруг подарков и платных мероприятий выглядела в этом году, когда Ленина дочка Злата была в одной группе с Мартой и Даниэлой, но Лена что-то не разбежалась участвовать в общей оплате всего этого. Перед началом учебного года она сказала, что будет оплачивать подарки для Златы (подарки на праздники), но на этом и все. То есть все сдавали около 10-15 тысяч за год, а Лена – тыщи полторы, но при этом именно Лена требовала покупать все пошикарнее. Дошло до абсурда – когда стало известно, что Лена с Аней заказали еще и выездной спектакль на выпускной и на него тоже надо заново собирать деньги, Женя спросила у Лены, будет ли та тоже участвовать в оплате. При этом Женя-то не имела в виду «А хрен ли вы опять за чужой счет едете?», а просто выясняла, на сколько человек ей делить общую сумму, но Лена с Аней восприняли все однозначно, и Аня, защищаясь, стала объяснять, что Лена участвует в спектакле уже тем, что она его заказывает (вообще было бы неплохо, чтобы спектакль она организовывала как директор, а оплачивала его как родитель). Женя при этом была в ужасной ситуации, когда она, помимо всего прочего, вынуждена была отвечать на вопросы родителей «А Лена то вообще деньги дает?».

Ну короче говоря, на подарки учителям денег не хватило и Женя купила им подарочные упаковки чая и конфет. Более серьезные подарки (подарочные карточки на 3 тысячи) получили только Аня и Наташа, воспитательницы нашей группы. На следующий день Наташа позвонила Жене и, страшно смущаясь, сказала, что она передает Ленины слова – мол, «учителя не очень поняли, что это были за подарки». Не знаю, почему вполне разумная Наташа не может объяснить Лене, как ее слова смотрятся со стороны, но в общем, вышел конфуз.

Я не понимаю, что это вообще. Ну, они же делают все с такой душой и искренне во все это вкладываются – как после этого можно звонить и сообщать, что подарки подкачали? Как будто разные люди… В общем, на этом наша с Женей карьера в родительском комитете закончилось, что-то и у нее и у меня иссякло желание во всем этом участвовать. Даниэла в следующем году будет в подготовительном классе у учительницы английского Тани, которая всячески ограждает детей от участия в школьных спектаклях и прочих школьных мероприятиях. Там все будет поспокойнее. Марта осталась у Ани и Наташи, но я склоняюсь к тому, чтобы минимизировать ее участие в этих вздрюканных событиях. И если она сама будет относиться к этому спокойно, то просто будет оставаться дома на всех этих семейных мероприятиях. Хотя бы потому, что у меня на это уже больше нет времени. И точно ни в каком виде не буду помогать школе в закупках и так далее.

В смысле учебы тоже как-то понятно, что «Тинок» – не для этого. Марта сейчас уже читает бегло, притом, что мы продолжаем заниматься в ритме «15 минут не каждый день». За три занятия у логопеда она научилась произносить «л», и сейчас уже иногда даже в речи это говорит (то есть не специально говорит, а сама по себе). Чем тогда занималась с ней школьная логопед? И полученное за лето количество знаний явно больше того, что за девять месяцев в нее впихивали (или не впихивали) в школе.

Резюмируя. В целом все равно школа остается школой, где не кричат на детей и вообще стараются как-то в них вникнуть. И относятся к своей работе не формально, а с душой. Однако ясно, что они прежде всего реализуют свои амбиции, а что при этом получают дети – процесс вторичный. Интересно, что даже в еврейских праздниках дети разбираются слабовато. Только те, у кого все это соблюдают родители, только они отличают Хануку от Пурима. Остальные нетвердо отвечают на вопрос «кто такие евреи». Короче, восторг первых месяцев у меня определенно угас.